Домик у моря

Ввиду того что недавно мазанная хата, к которой я пробирался, находилась на самом берегу моря, мне в течение долгого времени пришлось плутать по нетоптаным горным тропинкам. Панорама, открывшаяся моему взору, была поистине великолепна. Море, плещущееся внизу, волны, с бешеной силой бьющиеся о прибрежные скалы, усеянный купол неба, горы, громоздящиеся одна на другую в виде гигантских пирамид, - все было величественно и торжественно. Куда ни глянешь, на всем лежит таинственный покров ночи.

Экспедиция

фото с интернет форума“Скиталец”
В целях исследования редких видов прибрежных растений мы путешествовали в течение месяца. Экспедиция была организована за счет научного фонда. В отличие от предыдущей поездки в силу сложившихся обстоятельств нам пришлось плыть на байдарках в продолжение недели. Вследствие сильных дождей уровень в реке поднялся сверх обычного на один метр, и за счет этого мы надеялись благополучно миновать пороги в течении реки ,выступающие в виде небольших островков. По мере приближения к порогам мы увидели плот, плывущий нам навстречу. Поскольку сумерки сгущались, а река была широка , мы ввиду плохой видимости смогли только разглядеть на плоту что-то наподобие палатки. В связи с завершением работы и в заключение нашего плавания мы высадились на топком берегу в виду поселка и передвигались осторожно, ступая вслед друг другу. Несмотря на трудности, нам удалось собрать большую коллекцию редких лекарственных растений за исключением нескольких видов. По прибытии в город и по окончании изучения коллекции, мы составили ее подробное описание наподобие научной статьи. Наше исследование вызвало интерес у специалистов в области систематики растений.

Возле моря

фотограф: Can Balcioglu
В начале июня я провел несколько дней в небольшой приморской деревушке. Мазаные хаты располагались на дне неглубокого, но широкого ущелья. Чтобы выйти к море, надо было преодолеть крутой подъем, а затем по обрывистой тропинке спуститься вниз. Места поражали удивительной живописностью, и из- за этого длинный путь казался короче вдвое. По краями тропинки вперемешку росли синие, оранжевые, снежно- белые цветы.

Вечерний час

Издавна считалось, что природа успокаивает человека. Когда начинает смеркаться, солнце опускается за лес. Оно бросает несколько чуть- чуть теплых лучей, которые прорезываются огненной полосой через весь лес, обливая золотом верхушки сосен. Было по- утреннему свежо и пахло листвой и крапивой. Постепенно все слилось сначала в серую, а потом в темную массу. Пение птиц ослабело, и вскоре они совсем замолкли. Только одна наперекор всем монотонно чирикала с промежутками, но все реже и реже. Наконец, и она свистнула слабо, незвучно и заснула. Большой лесной голубь, тяжело поднявшись с земли и сверкнув белыми сгибами крыльев, скрылся за кустами. Все смолкло. Одни кузнечики взапуски трещали. Мало-мальски осторожные звери и птицы либо затаились, либо убежали. Лесные дорожки убегают вглубь. Нигде не увидишь столько интересных отпечатков, сколько на дороге. Лесная речка тоже присмирела. Немного погодя и в ней вдруг кто- то плеснул в последний раз, и она стала неподвижной. Наступили минуты всеобщей торжественной тишины.

По повести „Тарас Бульба”

Они въехали в сечь и увидели несколько разбросанных куреней, покрытых дерном. Иные уставлены были пушками. Небольшой вал и пасека, не хранимые решительно никем, показывали страшную беспечность. Запорожцы, лежавшие на самой дороге, равнодушно посмотрели на них и не сдвинулись с места. По их смуглым лицам было видно, что они закалены в битвах, испробовали всяких невзгод. Путники выехали на площадь, заполненную народом, и остановились. В центре молодой казак, заломивший шапку чертом, лихо отплясывал и бил своими серебряными подковами плотно утоптанную землю. Это был бешеный танец, который был назван казачком. Вся сечь представляла необыкновенное явление. Это было какое- то непрекращающееся пиршество, бал, начавшийся шумно и потерявший конец свой. С пылкостью юности Остап и Адрий кинулись в это разгульное море и вмиг забыли все: и отцовский дом, и ненавистную бурсу, и все, что волновало прежде душу. Скоро оба молодых казака стали на хорошем счету среди своих товарищей. Они выезжали в степь для стрельбы несметного стада птиц, оленей и коз, выходили на озера, наполненные рыбой, отличались меткой стрельбой и удалью.

Глушь

 И. Шишкин Лесная глушь
Вокруг царила ничем не нарушаемая тишина. Мы, сбившись с пути, уже несколько часов шли лесной чащей, все дальше забираясь вглубь. Сначала лес был не однородный, а смешанный, деревья росли без разбору. Потом сплошь росла одна сосна, которая была до того высока, что впору корабельной мачте. Вплотную сомкнувшись своими вечнозелеными вершинами, гигантские сосны непрерывно тянулись вдоль песчаной тропинки, пересекающей вылезающие наружу корни, местами причудливо перекрещивающиеся. Сторона, в которой мы нежданно – негаданно оказались, была, по- видимому, глухая. Повсюду виделся кажущийся нескончаемый лес, а полей по- прежнему не было. По- осеннему пахло сыростью, гнилыми листьями, хвоей. Но вот сосна стала понемногу редеть, и сквозь стволы начала просматриваться раскинувшаяся невдалеке равнина. Впереди что- то блеснуло настолько неясно, что никак нельзя было рассмотреть, что это такое. Понапрасну всматривались мы, напрягая зрение, вдаль. Видимость была ограничена надвигающимся нам навстречу туманом, все заволакивающим своей непрозрачной пеленой. Тотчас после очередного крутого поворота мы увидели мельничную плотину, из которой вкривь и вкось торчали пучки хвороста. Сама мельница была совсем закрыта старыми ветлами, сверху донизу усыпанными издали похожими на наросты птичьими гнездами с кричащими в них без умолку птенцами.

В тайге

автор фотографии: Майкл С. Куинтон
Никто не встретил нас на Белой горе. Бревенчатая избушка была пуста.
В углу избушки стоит печка, и рядом лежат аккуратно сложенные колесики дров. Кто уходит последним, тот должен приготовить сухие дрова. Зайдет в избушку охотник, разожжет огонь и согреется перед длинной дорогой. Но перед уходом обязательно наколет дров и оставит еды.
На деревянном столе в жестяной банке шесть кусков сахара, оловянная ложка с солью и чай в бумажке. Когда мы будем уходить, тоже оставим что- нибудь на столе. Вокруг избушки разрослась дикая малина, а в самой избушке поселились бурундуки. На Белой горе живут привередливые медведи, которые любят сладкую малину. Бурундуки боятся прибегать к ним наверх за кедровыми орешками. Они собирают шиповник и прячут на зиму под избушкой. Утром, когда пригреет солнышко, они бегут друг за другом по каменными ступеньками, играют, кубарят, скатываются вниз, а самый храбрый бурундук забирается выше и сидит на верхней ступеньке. Сложит лапки на груди и замирает, вслушивается. Треснет гибкая ветка – храбрец приклонит голову, визжит и кубарик катится вниз. За им все испуганные бурундуки мчатся в покинутую избушку.

Ночь возле моря

Юрий Попков, “Закат на Черном море”
При свете серебряных звезд море кротко и задумчиво. Не накатывают валы, не шумит ветер в прибрежном кустарнике. Как ни всматривайся, не заметишь под темным небесным сводом ни одного предмета. В чернильной тьме южной ночи не видно ни величественных скал, ни теплоходов, проходящих где- то вдалеке, ни мерцающего света маяка. Лишь едва различима узкая полоска прибоя, не утихающего ни на мгновение. Бесшумные волны неторопливо, еле заметно набегают на пологий берег и так же робко откатываются прочь, исчезая среди каменных глыб. Их невнятный лепет вплетается в ночной хор цикад, которым невозможно не заслушаться.
Как хорошо все- таки сидеть на берегу, не думая ни о чем. Теплое дыхание ночи создает ощущение чьего- то невидимого присутствия и пробуждает поэтические грезы. Только русский человек, и никто другой, может понять эту красоту. Какие только образы не возникают в воображении. Не раз хотелось даже взяться за перо, но ни разу не выходило ничего путного. Не кто иной, как мой приятель, тоже пытался это сделать, но и у него ничего не получилось. Вот незадача!

Судьба раненого

ШИРОКОВ А. - " За Родину!"
Раненый открыл глаза и застонал от нестерпимой боли в простреленном плече. Он повернулся на не крашенной краской кровати, и мрачные мысли, эти незваные спутницы бессонных ночей, стали длинной вереницей проноситься в его голове, не освеженной сном. Он вспомнил патриотический угар, не вызванный здравым пониманием событий, а искусственно созданный газетчиками, воспевшими никому не нужную бойню. Он рассчитывал на поле боя получить неиспытанные боевые ощущения. А перед ним расстилались незасеянные поля, не вспаханные жителями и вытоптанные войсками. Неудачные распоряжения сверху, не оказанная вовремя помощь, позор измен, горечь поражений – все эти неотъемлемые спутники войны были причиной гибели миллионнов солдатских масс. Раненый понял, что он теперь, не способный жить и бороться человек, ни на что не годный калека.

Охотники

Несколько дней, не переставая, лил дождь. По нехоженой лесной тропинке, бегущей вдаль неширокой, но глубокой речонки, мы возвращались с охоты. У каждого за плечом был наполненный настрелянной дичью холщовый мешок. Дождь прекратился, и мы, обессилев от ходьбы, прилегли у березы, поваленной ветром. На шелковистом мху, чуть- чуть высеребренном паутинкой, разложили купленные в городе продукты: маринованные огурцы, копченую колбасу, масленые ржаные лепешки, свежемороженые ягоды земляники. Немного отдохнув и высушив одежду, мы направились к рубленной из березы избушке лесника, дремлющей в лучах уходящего за горизонт солнца. Забыв об усталости, мы прибавили шаг и, весело переговариваясь, подошли к крыльцу, ступеньки которого были сплошь изрезаны и изрублены. Мы молча разглядывали эти причудливые узоры и, толкнув дверь, вошли в избу. Здесь пахло пряной зеленью, сушеными грибами и ягодами. Мы устроились вокруг деревянного стола, покрытого домотканой скатертью, и с удовольствием отведали печеный картофель со свежезажаренной рыбой и напиток, настоянный на каких- то травах. Ночь окутывала все вокруг, и страшно было подумать о тех, кого, может быть, она застигла в непроходимых лесах.

Ночь в городе

 Жилин Андрей. Ночь моего города

Как- то неожиданно надвинулась поглотившая все ночь, и стало казаться, что не будет конца ветру, веющему навстречу. Постепенно начали просматриваться огни города, расположенного справа от нас. По мере приближения они стали больше и ярче. Вдоль дороги зачернели тесаные частоколы, плетеные изгороди, заросшие нескошенной травой, поленницы крупно рубленных дров. Заманчиво глянули из- под низко нависших крыш освещенные окошечки с некрашеными ставнями. Вскоре замелькали многочисленные огни граненых фонарей, и стали видны кибитки, проезжавшее по мощенной булыжником мостовой. Шумные улицы были заполнены не объяснимыми ничем запахами города. Я не спеша подъехал к невысокому особняку, прячущемуся в тени раскидистых деревьев. Полукруглые окна были занавешены ткаными гардинами, за которыми мелькали чьи- то тени. Я распахнул кованые ворота и остановился перед дверью из мореного дуба, к которой на серебряной цепочке был прикреплен золоченый колокольчик. Притронувшись к нему, я услышал негромкую, но приятную мелодию.

Поле

 
автор Владимир Андреев

Утро было ветреное, ясное и какое-то радостное. Солнце, еще не выкатившееся из-за горизонта, не успело выпить выпавшую за ночь росу. Оно разлило в полнеба кроваво- красные чернила и еще не грело повернувшиеся к нему головки цветов и растений. На колосьях поспевшей ржи висели изумрудные сережки росы, не подкрашенные пробивающимися из-за горы лучами солнца. Не обогретые солнцем колосья бархатными губами тянулись вверх. За рожью, стелющейся вдоль дороги, заросшей пыреем и малинником, шла пшеница. Ее темно-зеленые колосья, еще не налившиеся соком, шептались между собой под легким дуновением ветерка. То и дело из кустов выпархивали птицы, радующиеся нарождающемуся дню. Одна из них полетела прямо на восходящее солнце и была похожа на кусок пламени, сорвавшийся откуда- то и гонимый ветром. Все вокруг насыщено ароматом лесов и полей, раскинувшихся необозримыми далями. Это росистое утро, как неоткрытая книга, неизведанный слой земли, вселяло покой и умиротворение.